«Три года не видел божьего света и заслуживает снисхождения». Адвокатские речи в судах старого Курска
«ДДД» совместно с объединенной пресс-службой судебной системы Курской области продолжает публиковать материалы об истории судопроизводства нашего региона. В этот раз речь пойдет об ораторском искусстве адвокатов, практиковавших защиту в Курской губернии во второй половине XIX века. Зачастую им приходилось рассчитывать как на факты, изложенные в делах, так и на талант убеждения.
Доказать невиновность «перед лицом всего народа»
В ноябре 1872-го в Курске рассматривали дело «о мещанах Иване и жене его Настасии Макаровых, обвиняемых в пособничестве третьему лицу в совершении предумышленного убийства титулярного советника Федора и сына его Льва Коваленко, а Ивана Макарова, кроме того, за составление фальшивых должностных печатей и за ложное наименование себя не принадлежащим ему чином».
Из материалов дела следует, что зимой 1870-го в своем доме, расположенном в Стрелецкой слободе, были убиты процентщик и его малолетний сын. Из жилища пропали ценности. Предполагаемым убийцей мог быть беглый каторжанин Машошин, который остановился на ночлег у Макаровых: те снимали комнату в доме погибшего. По мнению следствия, супружеская пара знала о готовящемся преступлении, а после покрывала убийцу. Помимо этого, выяснилось, что состоя на службе, Иван Макаров выдавал себя за другого, имел поддельную печать. Супруги отрицали вину.
Из материалов суда узнаем, что защиту курян осуществлял адвокат Томашевич. Его речь на прениях
изобилует пафосом: «Во имя нового суда, для которого в настоящее время открыта вся правда и вся неправда в отношении лиц, сидящих на скамье подсудимых, ввиду того что вы видите перед собою двух несчастных, невинно обвиняемых личностей, достойных всякого уважения, и ввиду того что они не в состоянии были нанять себе защитника, я взял на себя защиту, чтобы доказать их невинность перед вами и перед лицом всего народа».
После вступления адвокат заявил, что готов «приступить к опровержению всех фактов, представленных обвинением», однако прежде указал, что нужно знать «почву, ту семейную обстановку, которые развили и довели до этого зла». Обращаясь к присяжным, защитник подчеркивает: «Нужно знать душу человека: Макаров был доверчивым, его семья бедствовала, пару легко было обмануть, чем и воспользовался квартировавшийся хитрый убийца Машошин. Что же касается свидетелей, чьи показания легли в основу дела, то допрошенные – люди темные, общались со следователем при сомнительных уликах, как итог дали несправедливые показания, которые указали на сговор».
Особое внимание адвокат уделил обвиняемой Настасье: в момент убийства она болела, была лежачей, «следовательно, не могла участвовать в преступлении». Данные же против нее показания свидетельницей Ефремовой не стоит рассматривать, так как курянка была любовницей убийцы Машошина.
«Эта свидетельница одна только обвиняет эту несчастную женщину, но я думаю, что в настоящем преступлении является сообщницей Машошина скорее Ефремова, а не Макарова», – сказал на суде Томашевич.
Что же касается Ивана Макарова, то пункт обвинения о подделке печати нужно исключить: фальшивку подкинули в тюрьме, чем «подвели под худое дело». В это же время адвокат не отрицал, что подзащитный попал на службу обманом: в этом и есть единственный проступок его клиента. Пособником же в убийстве не был: «Мы видим, что Макаров отдавал квартиру Машошину потому, что снискивал себе этим пропитание: он также отдавал квартиру Новиковым и другим лицам». Кроме того, продолжая речь перед присяжными, защитник отметил: «На судебном следствии, вы слышали, ни один свидетель не смог сказать о Макарове ни одного худого слова».
Присяжных не убедили аргументы адвоката. Макаровых признали виновными: Ивана лишили всех прав состояния и «сослали в каторжные работы в рудники на 15 лет», а Настасью приговорили к 10 годам заключения.
Любовь «к известной особе» заставила пойти на преступление
В декабре 1875 года в Курском окружном суде слушалось дело «об исправлявшем должность кассира Курского губернского казначейства Семене Михайловиче Денисове, 32 лет, обвиняемом в преступлениях по должности».
По версии следствия, с 1 июля 1872 года по 1 января 1873-го «обнаружено было, что и. д. кассира Денисовым в книгах за 1872 год сделаны исправления: вследствие чего губернский казначей, приступив к поверке наличности гербовой бумаги, нашел, что в кладовой, где хранилась разного сорта гербовая бумага, оказался значительный недочет ея против того количества, которое значилось по книгам к 1 января 1873 года». Ущерб превысил 11 тысяч рублей. Для сравнения: на эту сумму в то время можно было купить в Курской губернии три небольших дома.
Следствие выяснило, что «Денисов, будучи неравнодушным к жене штабс-капитана Тимошенко, средством для достижения ея расположения, избрал приношение ей подарков разными вещами и деньгами». Подсудимый передавал крупные суммы, золотые и серебряные украшения. Подарки были «несоразмерными со средствами», которые получал кассир. Отсюда выходило, что средства, вырученные от хищения гербовой бумаги, передавались чете Тимошенко. Денисов вину не признал.
На суде курянина защищал помощник присяжного поверенного Одарченко. В прениях он отметил, что растрату мог совершить другой сотрудник казначейства: доступ в кладовую, где хранилась бумага, имели многие. Адвокат считал, что обвинение в этом моменте не имеет фактов, указывающих на виновность клиента: «Мы выслушали множество свидетелей, которые удостоверяют, что подсудимый весьма легко мог совершить покражу гербовой бумаги, но не удостоверяют, что действительно он совершил ее. Весьма легко совершить что-либо, не есть еще то же самое, что оно совершено».
Также адвокат обратил внимание на средства, которыми располагал подзащитный: у него были три тысячи рублей, вырученные от продажи дома в Белгороде, а также еще две тысячи, подаренные сестрой. Эти деньги Денисов мог потратить на жену штабс-капитана: «Очень естественное дело, человек во время страсти своей решился все истратить на покупки разных вещей для любимой особы».
«В деле есть другие обстоятельства, говорящие более в пользу Денисова, нежели против него, – это чувство любви к известной особе, которое, может быть, и заставило Денисова совершить преступление, – говорит адвокат. – Человек, проникнутый чувством любви, теряет рассудок, не может управлять собою, не дает себе отчета в своих действиях: на всяком шагу он готов решиться на такой поступок для любимой особы, на который в обыкновенном состоянии он ни за что не решился бы: не имея в виду, не обдумывая, что поступком своим он может навлечь себе несчастье».
Защитник указывает, что сильная страсть, любовь, привязанность «отымают рассудок у человека, и можно сказать, что человек, проникнутый этим чувством, находится в полном болезненном ненормальном состоянии, и это состояние человека дает ему право на снисхождение».
Также Одарченко напомнил присяжным, что подзащитный просидел до суда под арестом почти три года.
«Как бы ни было наше чувство возбуждено против человека, но когда мы видим, что он мучится, страдает, мы не можем не отнестись к нему с чувством сострадания и участия, какой бы ни был преступник человек, – говорил адвокат. – Неужели два года тюрьмы – не великое мучение для человека, неужели человек, подвергнувшийся этому несчастью, не искупил части своей вины. Тот, кто в продолжение трех лет не видел божьего света, не дышал свежим воздухом, кто все это время предавался лишь одной мучительной мысли, чем окончится его судьба, что его ожидает в будущем, тот не есть человек, недостойный нашего сожаления и снисхождения к нему».
Несмотря на убедительную речь, присяжные сказали, что кассир казначейства виновен. Суд лишил Денисова «всех особенных лично и по состоянию присвоенных ему прав и преимуществ» и сослал «на житье в Томскую губернию».
Вступил в «великое судилище»
Помимо уголовных дел, курские юристы участвовали в рассмотрении и гражданских исков. Осенью 1889 года в Курский окружной суд поступило заявление от унтер-офицера Ивана Девчука к обществу Московско-Курской железной дороги с требованием взыскать пособие «за увечье при исполнении служебных обязанностей в качестве жандарма». В июне 1888-го Девчук, находясь на станции Поныри и проверяя вагоны, получил «перелом обеих костей». Мужчина «остался неспособен к труду». Суд взыскал в пользу курянина 1800 рублей, то есть зарплату заявителя за десять лет. Интересы обратившегося представлял поверенный Попов.
«Когда я вступил в великое судищие, то благодарил небо, что предстаю пред мудрыми судьями, что их решение не оставит несчастного потерпевшего, который измучен физически и нравственно, – говорил в суде юрист. – Это борение наболевшей души воскресает при воспоминании голодной смерти, и что именно правда должна служить в делах человеческих его высшим идеалом, что правосудие, покоясь на этих святых началах, усмотрит в требовании потерпевшего его право, его желанное слово, и оно, это слово, найдет в сердцах мудрых судей полную надежду к осуществлению идеи справедливости. Справедливость восторжествует над эгоистическими стремлениями».
Подготовил Александр ДЕМЧЕНКО
Вверх▲
Отзывы читателей (0)
Написать отзыв▼
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 17 (1488) от 25 апреля 2023 года
планов громадье
не пропустите! • рекламаКурск зажигает огни «Парада звезд 80-х». Теперь в концертном зале «Свиридовский»
городская среда
грани благоустройства
мир замечательных людей
арт-объект
громкое дело
происшествия
эхо войны
происшествия
происшествия
битва за золото
драгоценный клинок
у канатов ринга
удар, еще удар!
полезно знать
изменения графика
юридическая консультация
выходные
вопрос прокурору
социальный фонд
увлечение
здоровое питание
сад и огород
приятного аппетита!
хозяйке на заметку
