Кому отказывали в помощи курские депутаты
Во второй половине XIX века в России утвердилась структура городского управления. Отдельного внимания заслуживают решения, принимаемые гордумами тех лет. По ним можно проследить, как менялся облик Курска и ряда уездных городов нашей губернии. О работе думцев в XIX столетии – в материале «ДДД».
«В кассе земства денег не оказалось»
Указом императора Александра II от 5 августа 1870 года «О высочайшем утверждении Городового положения 16 июня 1870 г.» утверждалась структура городского управления. Появляются гордумы. Их задача – рассматривать вопросы, которые касаются городского хозяйства. Исполнительным органом становится горуправа.
Дореволюционное самоуправление устанавливало городские сборы и налоги, рассматривало отчеты о деятельности управы, следило за лечебными учреждениями («дела о принятии мер по охранению народного здравия»), ведало зарплатами чиновников городского общественного управления, рассматривало предложения и прошения от частных лиц, организаций, предпринимателей, подданных других государств, решало вопросы с подрядами, держало на карандаше актуальные для населенного пункта проблемы, назначало выборных лиц.
В дореволюционное время право избираться думским гласным имели подданные Российской империи не моложе 25 лет, владеющие недвижимостью, налог с которой подлежит уплате в пользу населенного пункта, содержатели торговых и промышленных заведений. В целом же избираться мог тот, кто имел право голоса на выборах. К примеру, в списке лиц, избранных гласными Льговской гордумы на 1877-й, видим мещан, купцов, дворян, коллежского секретаря, титулярного советника, корнета и крестьянина.
Как и сегодня, гласные дум Курской губернии участвовали в слушаниях по самой актуальной теме – бюджет города. К примеру, из архивных документов известно, что в Судже «в городском бюджете 1881 года предвидится дефицит на 820 рублей 49 копеек, а между тем в текущем году доходы должны покрывать расходы с остатком 1747 рублей 81 копейки». Выяснилось, что это произошло из-за того, что часть средств горбюджета пошла «за материал для строящейся каменной мостовой, в работы необходимо было в 1880 году производить срочные уплаты». Средства должны были идти как от города, так и от земства, однако «в кассе земства денег, определенных на мостовую, не оказалось». Непредвиденные траты и образовали дефицит.
«Платить жалованье врачу город не может»
Ни один даже мало-мальский городской вопрос не обходился без обсуждения гласными. Так, в ноябре 1873-го Белгородская городская Дума (до революции Белгород входил в Курскую губернию) выслушала прошение уездного исправника (глава полиции, – ред.) «об устройстве ночных караулов и найм для того ночных сторожей, для предупреждения ночных краж со взломом и покушений на оные». Дума постановила поручить горуправе «обсудить всесторонне настоящий вопрос», утвердить количество сторожей, привлечь к дозору расквартированных военных, обозначить «потребную на их содержание сумму». В год, как показывала практика, требовалось выделять из бюджета около 50 рублей на зарплату двум-трем таким работникам. На современные деньги – ничтожно мало для годового оклада: чуть больше 75 тысяч рублей. Например, на 1880 год Обоянская городская Дума ассигновала 50 рублей «для найма двух сторожей для караула сена на городском лугу».
Тему зарплат продолжает прошение в Курскую гордуму, которое подали в 1873-м: «Прибавить суточные деньги на довольствие нижним полицейским чинам из военнослужащих». Речь шла о «пяти копейках в сутки серебром». Тогда гласные добавили полицейским «на продовольствие» по 3 копейки к суточной зарплате.
Немало в думы подавалось заявлений с просьбами не только повысить зарплаты, но и в общем назначить их. Из прошения льговского городского врача известно, что к январю 1880 года доктор работал безвозмездно. Специалист просил власти «об ассигновании ему жалованья», однако Льговская Дума постановила, что «по неимению средств платить жалованье врачу город не может».
Без средств к существованию зимой 1881-го остался сторож кладбища города Дмитриева. Церковный староста кладбищенского храма, купец Полников сообщал гласным, что священнослужители отказываются «продолжать службы», так как у Полникова «нет средств для уплаты жалованья сторожу». Дмитриевские думцы не выделили средств на зарплату, но разрешили купцу розничную продажу восковых свечей, что позволило бы из вырученных средств «пополнять расход на наем сторожа».
Также думцы принимали к рассмотрению просьбы предоставить рабочие места. Летом 1875 года в Курскую гордуму поступило ходатайство акушерки Александры Анпилоговой «о назначении ее городской повивальной бабкою» и о выдаче «вспомоществования на приобретение необходимых по ея профессии инструментов». Прошение отклонили, так как в смете расходов на год было «назначено лишь квартирное довольствие двум городским повивальным бабкам, и что особого содержания городской акушерке не полагается». Ходатайство «оставили без последствий», добавив, что «в третьей повивальной бабке не усматривается надобности».
Отказ в 1880-м получил от фатежских гласных государственный крестьянин Реутов, «желавший принять его городским оспопрививателем за определенное думою вознаграждение». Думцы решили, что с оспой в Фатеже должен бороться «опытный фельдшер, который может исправлять и обязанность оспопрививателя».
Отдельного внимания заслуживают прошения об оказании материальной помощи. Например, зимой 1881 года Щигровская Дума удовлетворила заявление крестьянина Цуканова о назначении «пособия на содержание малолетних сирот умершего брата его, мещанина Медведкина»: детям определили «из городских нужд» по 4 рубля в месяц.
И напротив, осенью 1873-го Курская городская Дума не выделила казенных денег в пользу голодающих Самарской губернии, так как среди избирателей Думы «самарцев нет». Большинство гласных пришло к выводу, что пожертвования не должны идти из бюджета: «которые, буде пожелают, могут сами из своих частных средств помогать кому угодно».
Схожая ситуация была и с предложением некоторых гласных Курской Думы «оказать пособие устраивающемуся в городе хору певчих»: поданное регентом Курского архиерейского хора прошение «об оказании пособия архиерейскому хору» решено было «оставить без последствий».
Снести безобразные строения
Решались вопросы, связанные с коммунальным хозяйством, благоустройством. Так, летом 1873 года, Курская гордума обсуждала нюансы устройства Сеймского водопровода. Предполагалось, что с 1 декабря объект «доставит Тускарную воду для безплатного пользования и на случай пожаров», а с 15 июля 1874-го «обогатит город Сеймскою водою». Дума постановила: отсрочить открытие водопровода до июня 1874 года, обустроив тем временем фонтан на Мучной площади (ныне – Центральный округ). Водопровод планировали открыть «всенародно с подобающим таковому благодетельному событию торжеством». В то же время поступило заявление от заведующего Сеймским водопроводом «по поводу устраиваемого водопроводного телеграфа». Дума постановила: обратиться через курского губернатора к министру внутренних дел, в чем ведении тогда находилась связь, «о благосклонном разрешении означенного ходатайства».
Насколько сложно в то время было согласовывать и вводить в эксплуатацию такие объекты, как водопровод, можно проследить на примере прошения, поданного городским гласным летом 1875-го. Живший в областном центре немецкий предприниматель Печке просил согласовать строительство «водопровода из Тускари к его заводу». Думцы поручили горуправе «истребовать от него (Печке, – ред.) подробный план местности, по которой он намерен проложить трубы», указать, какое количество труб он собирается использовать. После одобрения документов чиновниками прошение должно было быть повторно подано в Думу. Это же касалось и просьбы Печке «об исследовании местной фауны с целью отыскания каменного угля или иных залежей», поступившей на рассмотрение летом 1881 года: по вопросу создавалась комиссия из гласных, она «вырабатывала доклад и предоставляла его на обсуждение».
Летом 1873-го Курская гордума рассмотрела предложение городского головы «об очистке всей местности, загораживаемой ныне ветхими и безобразными строениями перед резервуаром и башней Сеймского водопровода за Московскими воротами». Градоначальник предлагал сделать на этом месте «небольшой сквер для облагораживания города». Думцы посчитали, что инициатива имеет право на жизнь, ее предложили «обратить к исполнению на законном основании», предоставить господину голове «осуществить ее по своему усмотрению».
Также гласные поддержали в тот год инициативу о продаже леса за Московскими воротами Курска: объект должен был уйти с торгов «с соблюдением возможно более интересов города и притом окончательно».
Тема городского коммунального хозяйства раскрывается в решении Курской гордумы, принятом летом 1877 года: прозвучал доклад управы по вопросу очистки «реки Кура посредством найма на эту работу плененных турок». В условиях тогдашней войны с Турцией предложение оказалось «выгодным и полезным», однако прежде думцы требовали посчитать стоимость работ, предоставить смету на обсуждение.
В Курской губернии на грязных работах задействовали не только пленных военнослужащих, но и сидельцев арестантских домов. В тендерах, связанных с ЖКХ, были заинтересованы и государственные конторы, и частные лица. В апреле 1880-го гордума рассмотрела заявления неких Ильяшова и Эслингера, «желающих принять на себя очистку отхожих мест в городских и городом нанимаемых зданиях». Гласные были не против сотрудничества с исполнителями, просили их составить проект работ.
Во 2-й половине XIX века в областном центре и уездных городах появилось уличное освещение. Поставить в Курске фонарь было дорогим удовольствием, как, впрочем, и его обслуживать. Так, в августе 1877-го в гордуму поступило ходатайство управляющего почтовой частью «о принятии на счет города содержания двух вновь установленных им фонарей». Гласные отказались брать на баланс данные объекты.
Двумя годами ранее в Рыльске местные думцы отклонили прошение купца Воейкова выплатить ему деньги «за сделанные для каланчи ночные фонари». Предприниматель договорился с градоначальником Каменским об установке освещения, однако позже голова сменился, гонорара Воейков так и не увидел. Рыльская Дума посчитала, что в данном случае имеет место «частный вопрос»: если бывший мэр не оплатил работу, то «следует обратиться не к Думе, а к мировому судье». Заявление оставили без удовлетворения.
Пополнить бюджет за счет питейного дома
Много заявлений в думы образца XIX века подавали предприниматели. Например, в декабре 1873 года в Дмитриевской гордуме слушали доклад о разрешении трем купцам продавать «хлебные напитки» в ренсковых погребах (магазин, торгующий алкоголем навынос, – ред.). Гласные удовлетворили просьбу предпринимателей, разрешив им сбывать «как виноградные вина, так и хлебное вино», добавляя, что купцы благонадежные, торгуют давно и «не приносят чрез торговлю никакого вреда для жителей».
Отметим, что на реализации алкоголя в Курской губернии зарабатывали и частные лица, и муниципалитеты. Зимой 1881-го Щигровская гордума рассмотрела вопрос о постройке питейного дома «вместо кузнечного, приходящего в окончательное разрушение поверхности». Выяснилось, что кабак несет убытки, городская казна недополучает деньги. Гласные пришли к выводу: «более полезным» будет возвести новый питейный дом на городские средства, «затраты которых, при отсутствии временных выставок для продажи пития на месте расположения ярмарок, возвратятся в короткий срок, и город будет пользоваться чистою прибылью от этого года в ближайшем будущем». Объект решили строить за городом, его площадь должна была составить «22 аршина в длину и 8 аршин в ширину», дом собирались покрыть железом. На строительство готовы были потратить 700 рублей – более 1 миллиона рублей на современные деньги.
Также в архивах сохранились документы о нарушениях правил торговли в дореволюционной Курской губернии. Такие случаи также рассматривались в думах. К примеру, на одном из заседаний Курской городской Думы развернулась дискуссия «по предмету большого затруднения в приобретении жизненных продуктов по умеренным ценам из первых рук». Оказалось, что «торговки и кулаки скупают их во время привоза в город в очень раннее время и за чертою города». Проблема, но большинство гласных тогда решили, что вопрос нужно «оставить без последствий».
В это же время гласные из Фатежа сурово подошли к сбору платежей с местных торговцев. На думском заседании был озвучен список содержателей съестных лавок и булочных станков, расположенных на городской площади: купцы не платили в казну деньги. Думцы решили, что недоимки надо взыскать, а тех, кто уклонится от платежа, наказать: «Сделать распоряжение о сносе с городской площади возведенных ими построек».
В Рыльской гордуме образца 1875 года предпринимателей предостерегали не только от уклонения сборов, но и предупреждали о наказаниях за нарушение санитарных правил. Так, владельцам балаганов, установленных на городской площади, думцы поручали, «чтобы они (собственники, – ред.) возле балаганов не набрасывали рогож, солом и мусору и последний свозили бы по указанию управы».
Также рыльские депутаты летом 1877-го конфликтовали с местным купцом Иглиным, осуществившим «прихват общественной земли». На очередном заседании Думы гласные решили «покончить дело с Иглиным о прихваченной последним общественной земле миром», а поданный ранее иск к купцу отклонить.
В отдельных предпринимательских прошениях, поступавших гласным, можно проследить и личную выгоду. К примеру, в феврале 1881 года в Дмитриевскую гордуму направлено заявление старосты Покровской церкви, купца Анненкова о «воспрещении продажи восковых свечей по бакалейным лавкам». Вопрос решили следующим образом: «Поручить торговым депутатам иметь строгое наблюдение за неправильною продажею восковых свечей, а церковного старосту просить самому открыть продажу восковых свечей».
Подготовил Александр ДЕМЧЕНКО
Вверх▲
Отзывы читателей (0)
Написать отзыв▼
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 49 (1416) от 7 декабря 2021 года
Дом на улице Сумской, где рухнула плита, снесут, а жильцов переселят