«Подняли в пьяном виде»: как пили и отрезвлялись в старом Курске
Во второй половине XIX века питейные заведения стали своеобразными мужскими клубами, в которых, по словам доктора исторических наук Зинары Мухиной, «обсуждались общественные и хозяйственные дела, решались вопросы женитьбы детей, играли в азартные игры и т. п.». Посещать такие места в будни считалось непристойным: мужика, зашедшего на чарку, могли осудить. Однако некоторых это не останавливало: среди жителей Курской губернии находились те, кто не просто пил в рабочие дни, но и после «под мухой» совершал различные правонарушения, а иногда и преступления.
Драка из-за некупленной водки
О том, как пили куряне и на какие опасные приключения позже обрекали себя, можно узнать из сохранившихся до нашего времени полицейских отчетов.
В октябре 1879 года урядник (на сегодняшний лад – участковый уполномоченный) Рыльского уезда Караченцев, будучи по служебным делам в селе Ржава, стал свидетелем массовой пьяной драки. В конфликте участвовали местные жители и крестьяне из Курского уезда. Урядник «прекратил драку, произвел дознание, которым уяснилось», что потасовка началась из-за того, что некие Бабынин и Булгаков начали бить братьев Быкановых «за то, что они не купили для них водки».
Осенью 1889 года в Курске за Московскими воротами пьяная толпа напала на солдата Горшкова, а позднее пыталась избить двух военнослужащих, которые в том же районе зашли в гостиницу. По информации «Курских губернских ведомостей», главным подстрекателем беспорядков стал мещанин Куприянов и его товарищи. Полицейская проверка показала, что в данном случае имела место «далеко зашедшая между нижними воинскими чинами и буянившими лицами вражда». Тогда восемь мещан поместили под арест в 1-ю полицейскую часть.
Годом ранее, в марте, еще одну массовую пьяную драку зарегистрировали в деревне Митрофанова Курского уезда. Незадолго до происшествия местные крестьяне решали на сходе, кто в летнее время будет работать пастухами. Из прессы узнаем: когда собравшиеся выбрали работников, «нанятые мужики поставили сходу водки, все выпили порядочно». В какой-то момент между выпивающими вспыхнула ссора: в ход пошли кулаки, колья. В перепалке серьезно покалечили крестьянина Митрофанова. По заключению врача, из-за травм у потерпевшего «произошли неправильное сокращение языка и неправильность в лице, которые, указывая на постоянное раздражение нервных центров мозга, управляющих мышцами лица и языка, могут или совсем пройти или перейти в более серьезное страдание нервной системы». Главным обвиняемым признали крестьянина Карпова. По приговору суда мужчину ожидал двухмесячный арест при полиции.
Часто пьяные драки завершались и гибелью участников. В августе 1877 года в Курске от нанесенных побоев скончался мещанин Банников. Дознание установило, что ранее мужчину по пьяному делу избили квартировавшиеся в городе артиллеристы.
Умер от нетрезвой жизни
Нередки были случаи в Курской губернии, когда перебравшие спиртного внезапно умирали на улицах. В августе 1877 года в Курске на Нижней Набережной прохожие обнаружили труп сына бывшего дьякона Флоровской церкви Николая Иванова, «имевшего от роду около 68 лет». Полиция докладывала: «Иванов, не имея определенных занятий, вел нетрезвый образ жизни, от чего, как надо полагать, и умер».
1 октября того же года в Курске на Сушковской улице «усмотрен мертвым коллежский секретарь Михаил Мураховский». Осмотрев труп, стражи закона пришли к выводу, что это некриминальная смерть – «знаков насилия не оказалось». Дознание рапортовало, что умерший «последнее время более месяца вел нетрезвую жизнь».
Схожая судьба и у крестьянки села Бублова Новооскольского уезда (до революции – территория Курской губернии) Маркашовой, ее смерть в общественном месте «произошла от излишнего употребления водки».
Держали «в дурном помещении»
В полиции Курской губернии образца второй половины XIX века существовала инструкция, которую применяли к пойманным на улицах выпившим. В городе перебравших алкоголя ожидала изоляция на несколько часов в арестантской камере полицейской части. В селе, если нарушитель являлся местным жителем, – препровождение домой.
Стоит отметить, что условия содержания пьяных в полицейских частях были далеки от идеальных. Помещения, в которых трезвели куряне, представляли собой крохотные, сырые, холодные, не ремонтируемые годами комнатки. Иногда в таких «интерьерах» разыгрывались целые драмы.
В октябре 1889 года в Курске городовым была задержана на улице «за крик в пьяном виде» крестьянка Феоктистова. Оставшись без наблюдения в камере, женщина «сняла с себя юбку, оторвала от нее завязку, набросила на дверной крючок и пыталась свести счеты с жизнью». Городовой Барбынев успел спасти женщину.
В 1878 году газета «Новое время» писала, что в Фатеже был задержан крестьянин, который позже скончался в полицейской части. Выяснилось, что его содержали «в дурном помещении», не оказали медпомощь («исправник держал его в болезненном состоянии»). Тогда по данному факту властями Курской губернии «проводилось строжайшее расследование».
В полицейской части Курска скончалась «неизвестного звания женщина», которую весной 1879 года «подняли в пьяном виде» на улице. При себе у умершей имелась жестяная коробочка с нюхательным табаком, маленький ключик на белой ленточке, а в ситцевом платочке – 24 копейки денег медью.
Выпили и уснули на улице
Зачастую после задержания полицейские узнавали от пьянчуг, что они стали жертвами преступлений. К примеру, осенью 1878 года на одной из улиц Дмитриева «поднят был в пьяном виде и взят городскими полицейскими служителями для отрезвления» крестьянин села Снижи Федор Карнюшкин. По пути в часть мужчина, «опомнившись несколько от опьянения», сообщил стражам порядка, что пропала его лошадь. Полицейские всерьез восприняли информацию и, узнав детали, начали поиски. В тот же день урядник Сомсиков «экстренно был командирован в погоню». Лошадь и телегу он нашел в лесу рядом с деревней Бреховкой. Позже выяснилось, что к краже причастен мещанин Беликов.
Примерно в это же время, объезжая вечером свой участок в деревне Букреевке Курского уезда, урядник Нестерюков в потемках чуть не наехал лошадью «на трех пьяных человек, валяющихся на улице около дома Тарасова». Полицейский чин распорядился отправить их по своим домам и приступил к расспросам о причине опьянения тех людей. Оказалось, что напились куряне у Тарасова: тот незаконно торговал в своем доме хлебным вином. Нарушитель не отрицал данного факта, однако подчеркивал, что продажа шла «для поддержания своего большаго семейства». Такие отговорки не освободили от ответственности: остатки алкоголя, а также пустая тара были изъяты, составлены соответствующие акты.
Практически в схожую ситуацию попали и трое крестьян, которые, возвратившись с заработков из Харькова, «выпили довольно много водки» в тогда еще курской слободе Борисовке Грайворонского уезда, а после завалились спать в поле. Ночью их обокрали: со спящих сняли сапоги, забрали сумки. Позже вещи одного из мужиков полиция нашла в селе Монастырская Готня.
Наказывать «пьяных до беспамятства»
Полиция тех лет была озабочена ростом количества происшествий с участием пьяных, а также нарушениями со стороны держателей питейных мест. Например, одним из самых популярных проступков стала продажа спиртного под залог одежды.
В апреле 1879 года крестьянин деревни Лахтионова Фатежского уезда Андрей Лахтионов подал заявление уряднику Прудковскому «о неотдаче ему и другим крестьянам содержательницею питейного заведения при уплате ей денег одежды, заложенной за водку». Тогда был составлен протокол, его передали мировому судье. Схожие истории в то время имели место в деревне Неведомый Колодезь, слободе Томаровке и др.
Но главный бич злачных мест – драки. Вот как их описывают корреспонденты Этнографического бюро Центрально-Черноземных губерний: «Драки чаще всего происходили между пьяными возле кабаков. Зеваки с удовольствием собирались посмотреть на дерущихся, подбадривая их криками. Драки всегда кончались миром, который скреплялся совместно выпитым магарычом».
Глава курской полиции считал, что его подчиненные недостаточно работают по «предупреждению в трактирных заведениях беспорядков, охранению тишины и ограждению общественной нравственности». Об этом сказано в приказе, который вышел осенью 1889 года. Один из пунктов касался преду-преждения пьянства. Глава полиции отмечал, что трактирные заведения – это места, в которых «прежде всего продается горячая пища, чай, а затем уже крепкие напитки». Последние «являются второстепенною торговлею в трактирных заведениях». Те из посетителей, кто считает иначе и налегает лишь на спиртное, а после появляется в общественных местах «пьяные до беспамятства или в безобразном виде», будут наказаны мировым судом.
К ответственности предлагалось привлекать и владельцев питейных, которые допустили пьяные потасовки в своих заведениях или около них («требовать от содержателей трактирных заведений безотлагательного принятия мер для устранения беспорядков»).
Подготовил Валентин КРУГЛОВ