Расстрел на Привокзальной площади Курска: как это было
14 убитых, 17 раненых – таков кровавый итог прогремевшего на полмира «расстрела на Привокзальной площади в Курске». Произошла трагедия 56 лет назад – 27 сентября 1968 года. Стреляли по прохожим очередями из окна захваченной квартиры на 4-м этаже дома, который и сейчас стоит прямо за автобусной остановкой. На преступление пошли двое солдат-дезертиров, служивших в части под Курском – рядовой Виктор Коршунов и ефрейтор Юрий Суровцев.
Хотели захватить горисполком
После трагических событий на Привокзальной площади в эфире радиостанции «Голос Америки» было заявлено о теракте в Советском Союзе. Сообщалось, что на железнодорожном вокзале Курска расстреляна семья коммунистов. На самом деле масштаб трагедии был куда больше.
Мотив сбежавших из части солдат до конца не был понятен. Свидетели тех событий вспоминали, что они называли себя мстителями. Потом на этом фоне выяснилось, что отец Коршунова, попав в плен к немцам, согласился у них служить полицаем, а после Великой Отечественной войны он был казнён за госизмену. Дедовщина, о которой тогда молчали, тоже вряд ли стала причиной – оба уже отслужили по году.
Виктор КоршуновОфициальная версия следующая: Виктор Коршунов получил письмо от своей девушки, которая сообщила, что между ними все кончено и она выходит замуж за другого. Вот он и решил «красиво» уйти, громко заявив о себе, совершив теракт. В качестве помощника выбрал слабохарактерного Юрия Суровцева.
Юрий СуровцевВ своей документальной книге «Бандиты эпохи СССР. Хроники советского криминального мира» Федор Раззаков приводит выдержки из характеристик на сбежавших срочников: «Юрий Суровцев обладает повышенной возбудимостью и впечатлительностью, часто плачет. Склонен к фантазированию. Проходил лечение в Курской областной психиатрической больнице с признаками психического инфантилизма. За хороший почерк Суровцев был взят на самую лёгкую в армии работу – писарем в штабе, к моменту совершения теракта отслужил год. Из характеристики на рядового Виктора Коршунова: «До службы в армии вёл образ жизни, недостойный советского студента, был исключён из института. Скрытный, жестокий. В общении с коллективом проявляет невыдержанность, отчуждённость. Неоднократно высказывал мысли о самоубийстве... Тем не менее Коршунов считался отличником Советской армии».
25 сентября Коршунов и Суровцев взяли два автомата, чемоданы забили патронами и сбежали из воинской части. Сначала хотели захватить горисполком и направились на Красную площадь Курска. Но узнав, что там находится пункт милиции, от первоначального плана решили отказаться.
«Далее, следуя официальной версии событий, преступники направились в сторону железнодорожного вокзала, в квартиру к своей знакомой (ее знал Коршунов)», – пишет Раззаков.
Все думали, что такого просто быть не может
Версии о том, что происходило в той квартире, расходятся. В своей книге Раззаков приводит слова жительницы квартиры, расположенной этажом ниже: «Почти под утро 26 сентября в дверь к моим соседям постучали двое военных. К двери подошла Евдокия Михайловна, 66-летняя хозяйка квартиры. Они сказали, что хотят видеть одну из её дочерей, Тамару. Ничего не подозревающая женщина открыла дверь и упала, насмерть сражённая автоматной очередью. А бандиты двинулись дальше. В ближней комнате они застрелили спящих Валентину, дочь хозяйки, её мужа, их двухлетнюю дочку и гостившего племянника из Рыльска. Старшая дочь Тамара услышала выстрелы и с криком выбежала в коридор. Коршунов ударил 38-летнюю женщину и отшвырнул назад в комнату. Проснулись и заплакали девяти- и семилетняя дочки Тамары. Одна крикнула: «Дядя, не смей бить маму!» – Коршунов схватил утюг и ударил ребенка. Вслед за первой девочкой убили и вторую, а Тамару заперли в ванной». Многие жители дома слышали автоматные выстрелы, но не могли и представить, какой кошмар творится в квартире на четвёртом этаже. Все думали, что такого просто быть не может. Кто-то в милицию все же позвонил, но там отмахнулись. Мол, мотоцикл где-то проехал, а вы решили, что автомат». О бегстве вооруженных солдат из части там еще не знали. А бандюги весь день смотрели телевизор и пили водку – один из них спускался в магазин…»
В других источниках события излагались похоже, но с небольшими отличиями. Говорили, что ворвавшиеся солдаты сразу же расстреляли пять человек, оставив в живых Тамару и двух ее детей. «После содеянного пути назад уже не было, – пишет Раззаков. – Одно дело – это бегство из части, пусть и с оружием. В конце концов, солдаты утром могли вернуться в часть и, возможно, даже отделаться лишь дисбатом. Но убийство пяти человек гарантировало им смертную казнь. Напоследок дезертиры решили погулять вволю. Как только утром 26 сентября открылись магазины, они отправили заложницу за водкой, пообещав взамен отпустить её вместе с детьми. Говорили, что когда женщина шла по улице в гастроном, она даже встретила участкового, но ничего ему не сказала, понадеявшись на честность солдат. Однако, когда она вернулась, дети уже были мертвы».
Преступника выводили под видом раненого милиционера
Утром 27 сентября развернулся второй акт трагедии, которая началась накануне. Коршунов и Суровцев заняли позиции у окон. Очевидцы тех событий рассказывали, что в тот день должны были везти к поезду арестантов, чтобы отправить их по этапу. Когда подъехала машина, начали стрелять. «Убили водителя, но охранники отогнали автомобиль из-под обстрела. Тогда бандиты принялись палить по людям, находившимся на Привокзальной площади. Дали несколько очередей по дому напротив. Там тоже ранили женщину. На моих глазах застрелили бабушку, которая несла сдавать бутылки. Только когда столько людей погибло, милиция зашевелилась – оцепили площадь и дом, из Москвы прилетел генерал с зелеными лампасами», – приводит слова жительницы дома на Привокзальной площади Андрей Раззаков.
«Тогда не было ОМОНа, – рассказывал полковник в отставке Александр Ковынев, в то время занимавший пост начальника милиции Фатежского района. – Задерживать преступников пришлось обычным милиционерам. В Курск вызвали начальников райотделов с подчиненными. Всю площадь оцепили. Решили вести переговоры с убийцами, но те не собирались сдаваться».
В своей книге Раззаков пишет следующее: «Начальник городской милиции попытался вступить с дезертирами в переговоры. Однако очень быстро он пришёл в замешательство. Офицер просто не понимал, что происходит. Обычно, когда преступники захватывают заложников, они делают это с какой-то определённой целью. Что-то получить взамен или хотя бы озвучить какую-то проблему. Но солдаты рвали все шаблоны, поскольку не выдвигали абсолютно никаких требований. Кажется, они и сами не до конца понимали, что им нужно и зачем они вообще всё это затеяли. Не понимая, что преступникам нужно, милиционеры никак не могли найти к ним подход. Дезертиры только становились всё более агрессивными...
«Тем временем к захваченной квартире прибыл командир части, в которой служили солдаты. Ему удалось продвинуться гораздо дальше, чем милиционерам, поскольку он знал, с кем имеет дело. Решительного и волевого Коршунова он игнорировал, пытаясь достучаться до внушаемого Суровцева. И ему это удалось, – читаем в книге «Бандиты эпохи СССР...» – В отличие от Коршунова, который твёрдо решил умереть, но перед этим устроить вендетту всему миру, Суровцев попал в эту ситуацию исключительно под влиянием товарища, которого считал большим авторитетом и подчинялся ему. До ефрейтора постепенно стало доходить, какой ад он сотворил собственными руками, и он впал в истерику. Командир Суровцева почувствовал эту слабость и начал давить на него своим авторитетом. Через мегафон он требовал, чтобы солдаты сдались. Отстранившийся от всего Коршунов не реагировал, а Суровцев срывающимся голосом объяснял через дверь, что не может повлиять на товарища, Коршунов ему не подчиняется... Через некоторое время раздалось несколько выстрелов. Что в действительности там произошло, теперь уже трудно сказать. По одной версии, Коршунов застрелился сам, а Суровцеву велел для верности выпустить в него очередь. По другой – он не решился застрелиться и приказал ефрейтору сделать это. По третьей, Суровцев сам застрелил своего товарища».
В квартиру ворвались милиционеры и военные. Они обнаружили несколько трупов в своих постелях, мертвого Коршунова, рыдающего Суровцева и связанную заложницу в ванной. «Мы же жили в другое время, строили социализм, – говорил полковник Александр Ковынев. – Я не мог понять, как при нашем строе можно такое совершить. Это просто не укладывалось в ту жизненную систему. Вся квартира была залита кровью… За свою службу я повидал всякое, но это было самое кошмарное».
Тем временем на Привокзальной площади собралась толпа курян, люди кричали: «Смерть бандитам!» У милиции возникли опасения, что они просто отобьют преступника у милиционеров и разорвут его. Поэтому Суровцева пришлось выводить из здания под видом раненого милиционера, надев на него форму. Солдата отдали под военный трибунал. Суд был недолгим, и уже через месяц с небольшим был вынесен приговор – смертная казнь. Жертвами дезертиров стали 13 человек. Семеро были убиты в квартире, еще пятеро застрелены на Привокзальной площади и один в автозаке. 11 прохожих получили ранения.
***
О произошедшем в Курске жители СССР узнали лишь по западным радиоголосам. Да еще из песни на бобине легендарных слепых музыкантов «Курские соловьи»:
«Необычным событием в утренний час
Был наш город недавно отмечен.
Здесь под Курском у нас два солдата в запас
Собирались идти через месяц.
Сумасшедший мираж
Или прочая блажь налетела на них на обоих.
Отпилили приклад, чтоб стащить автомат,
Взяли нож, пистолет и патроны...
Есть на площади дом, а внизу гастроном,
Взяли все, что душа пожелала.
Тащат целый багаж на четвертый этаж,
Там знакомая их поджидала.
У знакомой – квартира, в квартире – семья,
Наплевать на семью, на квартиру!
До утра водку пьют, и пристойный уют,
И рехнулись в угаре от пира.
Страсть не в силах сдержать... Никому не понять,
Что за страсти в расправе телесной.
Только стали они всех подряд убивать,
А за что и про что – неизвестно!
Шесть убитых лежат, руки нервно дрожат,
А знакомую взяли – связали:
«Будешь Бога молить, будешь всех хоронить», –
Так они ей, собаки, сказали...
Но не кончилось тем:
Из окна ровно в семь
Пули в мирных людей засвистели.
Автоматы строчат, люди в страхе кричат:
«Что ж вы, сволочи, так озверели?»
Тут приехала рота таких же солдат,
А они что – да тоже боятся.
«Эй, давайте кончать, –
В мегафоны кричат, –
Предлагаем обоим вам сдаться».
Тут в квартире скандал:
Кто-то что-то сказал,
И один убивает другого...
Артур АЛЯБЬЕВ